Клыки зацепили крепежи и сорвали их, держа пластину в зубах, которая позже оказалась на полу, упав со звоном. Манипулятор на бампере переместился вниз, коснувшись пальцами колечка порта и очертив его круг, плавно после погружаясь в горячий, невероятно влажный порт. Дойдя до конца, стали выходить и, почти выйдя, снова вошли. Язык провел по дрожащему коннектору от основания до кончика, остановившись на насадке и чуть ее покрутив. Потом губы коснулись кончика, поцеловав, а после взяв коннектор в рот, одновременно по кругу обводя коннектор языком и изучая каждую жилку

Один шип на плече удлинился, коснувшись руки Хота и как бы подтолкнув, словно прося погладить. Язык все интенсивнее ласкал коннектор, надавливая на датчики у самого основания и, при возвышении, проникая чуть ли не в саму щелку. Пальцы с каждым разом проникали все глубже и надавливали на стенки порта, дразня датчики и выуживая все больше смазки, что она, даже не смотря на так же текущую воду, текла по бедрам гонщика. Губы сжимали стержень иногда сильно, иногда нежно. Только от одного вида и звуков, издаваемых Хотом, сносило процессор. Эстэно было интересно самому, сколько Шот сможет выдержать. Воин надеялся довести бота до запредельного экстаза и заставить коннектор взорваться фонтаном...

Эстэно внутри себя сдерживал рык собственного удовольствия, когда почувствовал поглаживание и ласку на шипе и чувствуя, как коннектор раскаляется. Струя попала в горло и Таргиз даже не имел мысли отстраниться, ловя каждую каплю жидкости и с упоением ее глотая, т.к. ее было очень много. Некоторые капли текли из губ по подбородку, обжигая сенсоры и датчики.
Убрав пальцы их порта Хота, все еще держа его за спину, чтобы совсем не упал, Таргиз все же отстранился, посмотрев на выпавшего в оффлайн гонщика, улыбнувшись сам себе. Его план был выполнен на 125%, нежели на 100%. Увеличив напор воды, Эстэно взял душ и стал снова очищать автобота. После и себя.
Потом прицепил паховые пластины на места (своя еще давно была оставлена на платформе) и, взяв гонщика на руки, высушился вместе с ним, пройдя позже в комнату и уложив на платформу. Сам лег рядом, растянувшись и приобняв Хота, ожидая его пробуждения

Эстэно, по биению Искры, понял, что гонщик потерял слишком много энергии. Это не удивительно. Воин чуть наклонился, касаясь губами края шлема бота. Чуть отстранившись, коснулся груди Хота, напротив камеры Искры, и пустив энергию, проникающую в системы и наполняющую их силой. При этом Таргиз поглаживал манипулятор бота, нежно, ласково, любяще. Чувствуя, что искра его любимого бьется сильнее, вин улыбнулся, снова поцеловав того в шлем

Эстэно улыбнулся, обняв Хота и прижав к себе, но не перестав еще передавать энергию.
-Это была моя идея. В прошлый раз я больше заботился и о себе, а сейчас хотел доставить удовольствие Только тебе. Что и сделал. Понравилось?
Поглаживая бота по спине и улыбаясь, Таргиз вдыхал аромат чистого, пахнущего розами, ХотШота. Шипы подрагивали, еще не вернувшиеся в нормально состояние, но на их кончиках светились зарядики. Шипы тянулись ближе к корпусу бота, создавая тепло вокруг, даже не касаясь элементов корпуса. Заряды излучали приятное тепло, при прикосновении к ним прибавляли еще больше энергии, зато при этом на шипах увеличивалась чувствительность

Таргиз даже прикусил губу от наслаждения прикосновения к шипам и те потянулись навстречу, зашелестев.
-Я тебя тоже люблю, Хот. И из твоих уст это звучит не банально, а душевно.
Усмехнулся, получая удовольствие и чувствуя, как температура систем снова возрастает, еще не успев спасть.
-Да... Они у него и сейчас такие чувствительные... - улыбнулся, погладив гонщика по спойлеру на спине, тронув самые кончики, но стараясь не переусердствовать. Энергия с рук уже перестала идти, а на шипах остались просто приятные заряды

Эстэно даже задрожал от невыносимого чувства - сигналы с шипов накрывали нейросеть удовольствием с такой силой, что терпеть было невозможно. Губы приоткрылись, выпуская горячий пар и стон, когти сжались на талии гонщика, но не сильно, чтобы его не поранить, да и силы сейчас изрядно упали из-за такого удовольствия. Шипы на спине бешено зашевелились, шелестя и ударяясь из-за беспорядочности друг о друга - настолько потерял над собой контроль Таргиз. Заряды на шипах застрекотали и создавали небольшие молнии, увеличив свою мощность. Оптика еле светилась. даже небольшие манипуляции с шипами сводили воина с ума

- Ааахаа...
Постарался ответить Таргиз, но снова получился стон. Корпус содрогался, тронутые шипы так же подрагивали, а тот, что был у ХотШота во рту, вообще не шевелился, стараясь получил предельную ласку. Заряды на шипах были не болевые, а обычные, которые можно было пускать с пальцев для удовольствия. Крылья были отведены назад, так же подрагивая

Таргиз несдержанно стонал и извивался, бесстыже поддаваясь и желая получить больше удовольствия. Шипы подрагивали, уже не в силах просто так замирать, на шипах появлялись все новые и новые заряды, отдавая охотно другие. На плечах шипы были чуть длиннее и, при прикосновении к самому кончику, начинали ощутимо вибрировать, словно дрожа от желания. Было чувство, будто они живут своей жизнью и лишь немного делятся с хозяином свои удовольствием. Хотя, видя сейчас то, как себя вел Эстэно - не скажешь, что немного. Шипы на голове наклонялись в сторону ласк, каждый желал получить свою порцию ласк

Ошибки накрывали процессор раз за разом, корпус содрогался сильнее, а шипы во всю дрожали. Вокодер издавал стоны, когти сжимались и разжимались. Эстэно мысленно молил уже Хота довести его до перезагрузки - на спине шипы были еще чувствительней и иногда, когда пальцы гонщика касались затылка, задевали торчащие и тянущиеся к его руке наспинные шипы. Таргиз старался прижаться к Лихачу, дабы дать ему возможность дотянуться и до остальных сверхчувствительных шипов

Воин гонял воздух по системам, стараясь их охладить, но ничего не получалось. Крылья так же потянулись на втречу, подставляя датчики, шипы дрожали, шуршали, стрекотали зарядами, передавая все больше удовольствия своему хозяину. Прикосновение к более длинным шипам заставили Таргиза снова издать стон, откровенный и невыносимый. Но тогда, когда дентопластины прикусили один из шипов, Таргизу показалось, что его шибануло, пронзив системы насквозь импульсом, от чего корпус ощутимо сильно вздрогнул, а с губ слетел громкий чуть ли не вой. Эстэно сообразил отпустить гонщика и нагнуться, сложившись пополам, уперев голову в поверхность платформы около ноги Хота и выгнувшись, такой позой дав боту возможность поласкать Все шипы, что есть и на спине, и на плечах. Чтобы не доставлять хозяину боли, шипы на шлеме, частью, где упирались в платформу, сложились. Черный чувствовал, что еще немного и он просто не выдержит, попадая во власть перезагрузки.

Эстэно снова вздрогнул и застонал еще громче, получая двойное удовольствие и с крыльев, и с шипов. Когти сжались на поверхности, а шипы вытянулись на полную длинну. Таргиз и скулил, и был, и рычал, выгибаясь сильнее навстречу ласкам. Но стоило гонщику коснуться самого длинного, в центре спины и вытянуть его, сжав, Эстэно-Таргиз взвыл на высокой амплитуде, выгнувшись противоположно и вытягивая шип на полную величину, что как Хот держал его, так шип и был, хотя спина была выгнута вниз. Системы пронзило мощным импульсом, по всему корпусу пошли молнии энергии - это не стандартное явление было неизвестно даже Таргизу, и в этот момент шипы будто стали острее. Крик стих и горячий корпус расслабился, упав на бок, а черный провалился в перезагрузку

Таргиз так и провалялся долго в оффлайне, шевеля иногда шипами. Энергия была почти на нуле - легкое изменение все таки забрало много энергии, зато дало хороший результат. Шипы стали острее и длиннее, крылья немного изменили свою форму, и когти стали более грубыми в форме. Паром выходило дыхание и корпус долго остывал. Иногда корпус содрогался, словно привыкая к новым ощущениям - новые функции шипов и вообще спинной области пытались настроиться, но не хватало энергии.